Для войны в Афганистане: как СУ-122-54 превратилась в "истребителя мин" БМР-1

Начало 1980-х годов в плане танкостроения и инженерного обеспечения войск ознаменовалось осмыслением первого, и надо сказать, весьма горького опыта, полученного в ходе разгорающихся боевых действий в Демократической Республике Афганистан. Очень быстро произошел переход от войны «по-правилам» к борьбе с «партизанщиной» - иррегулярными вооруженными формированиями.

При этом на первый план стала выходить борьба с разнообразными минами и самодельными фугасами. Тут стоить отметить интересную особенность – афганские моджахеды имели очень неплохое снабжение в части вооружения и боеприпасов. Они практически не испытывали проблем с получением самых разнообразных мин. В связи с чем, СВУ – самодельные взрывные устройства использовались довольно редко. Чаще для каких-то особенных случаем. При этом по-настоящему массово использовались мины заводского производства, практически всех возможных производителей.

Минной войне способствовал так же и характер местности и особенности ведения боевых действий. На первый план вышла необходимость обеспечения проводки колонн, в том числе борьба с минами.

При этом в борьбе с минами при движении колонн использовался опыт, накопленный Советской Армией еще в годы Великой Отечественной войны. Тогда очень неплохо показали себя танковые минные тралы. Это направление достаточно успешно развивалось и в послевоенные годы. Танковый трал КМТ-5 был признан одним из лучших в мире, в результате чего был скопирован в Израиле, а затем и еще в ряде стран.

Однако в Афганистане при использовании тралов вылезла проблема. Даже несколько. В условиях жары и гор резко падали характеристики двигателей танков. Они теряли подвижность, а использование трала еще более ухудшало этот параметр. Кроме того, сопровождение колонн должно было носить регулярный характер – это вам не преодоление полосы минно-взрывных заграждений в ходе атаки.

Соответственно при таких «челночных» операциях очень быстро расходовался ресурс танков. Часто выходили из строя и без того нагруженные передние катки и торсионы подвески танков Т-54 и Т-55. Пушка смещает центр тяжести на нос, а тут еще и трал. У Т-62 с этим было несколько лучше, но у него, как уже говорил выше, ощущалась нехватка мощности двигателя – машина была более тяжелая сама по себе. Однако самое главное, даже при использовании тралов, танк-тральщик подвергался повышенному риску подрыва. При этом, имели место потери в экипажах.

В качестве временной меры стали использовать тягачи БТС-4 с установленными тралами. Они были легче, танков, но мощности их двигателей все равно не хватало для работы с тралами типов КМТ-5 и КМТ-7. Да и по противоминной защите они от танков ничем не отличались.

Таким образом возникла необходимость в специализированной машине – более легкой с одной стороны, но достаточно мощной чтоб работать с тяжелым тральным оборудованием. Естественно к ней выдвигались особые требования по противоминной защищенности экипажа. Кроме того, считалось, что, лидируя колонну, такая машина должна была еще и уметь постоять за себя.

Тогда, в 1982 году, по личному указанию начальника ГБТУ генерал-полковника Юрия Михайловича Потапова, 38-й НИИ МО (Кубинка) в срочном порядке разработал тактико-техническое задание по созданию на базе самоходной артиллерийской установки СУ-122 («Объект 600») боевой машины разминирования, а так же ее эскизный проект.

Выбор самоходки СУ-122 в качестве базы для создания тральщика обуславливался с одной стороны условиями унификации с той техникой, которая преимущественно была на вооружении 40-й Армии, что упрощало обслуживание и ремонт, но, и это главное, наличием объемной рубки, что позволяло поднять экипаж от днища машины, обеспечив хорошую ПМЗ. Кроме того, САУ СУ-122 сами по себе давно устарели, но еще имели достаточный ресурс. В связи с этим их начали переделывать в ТОПы (тягачи обеспечения парадов), БТС-600 (тягач) и МТП-3 (машина технической помощи). Кроме того, готовая рубка существенно сокращала срок и трудоемкость изготовления машины – ее не требовалось наваривать заново, производя значительный объем корпусных работ.

Уже через две недели с момента получения задачи группа специалистов отдела защиты института, в которую входили авторы ТТЗ и эскизного проекта Олизаревич Л.В., Королев Г.Е., Гущин Ю.А., Ковель В.А., с утвержденным ТТЗ и одобренным начальником ГБТУ эскизным проектом убыли на Львовский бронетанковый ремонтный завод. Стоит добавить, что в разработке системы защитных устройств БМР-1 принимал участие еще сотрудник отдела защиты - Мамлеев Р.З. Забегая вперед скажу, что созданная ПМЗ исключила гибель экипажа за весь период применения БМР-1 в ДРА.

Командированные получили задачу помочь специалистам 482-му конструкторско-технологическому центру в Киеве, который был назначен головным исполнителем по созданию БМР-1 и сотрудникам 17-го БТРЗ во Львове, который в свою очередь, был определен в качестве изготовителя, собрать опытный образец, провести его испытания, и оценить возможности использования в боевых действиях 40-й ОА. Сроку на все отводилось – один месяц!

В 482-м КТЦ работами по созданию БМР-1, получившей внутреннее обозначение «Изделие 035», руководил заместитель начальника отдела ОКБ подполковник А.П.Хлесткин («Википедия» ошибочно пишет - Хлестин).

Для ускорения процесса создания машины, по некоторым данным, опытный образец собирали тут же в КТЦ, с использованием мощностей киевского БТРЗ №7. Однако подтверждение этого факта я пока не нашел, так что пока считаю, что опытный БМР-1 создавался все же во Львове.

Продолжение следует...

Фото: Gur Khan attacks!

Источник

Материалы по теме:

• Наемники и польские БТР Rosomak приняли участие в атаке на Курскую область
• Украинский танк обстрелял многоэтажку, где пряталась пехота ВСУ
• Какие натовские танки, БТР, БМП и САУ использованы ВСУ в Курской области
• Российская армия не дает ВСУ вывезти брошенную в Курской области бронетехнику
• Ликвидирован командир батальона ВСУ подполковник Олег Пигулевский